— Лена, когда уже с Лешей заведете детей? Молодость пройдет, и не заметишь.
«Тактичные» родственники, любопытные соседи, «заботливые» друзья — все считали, что имеют полное право задавать этот вопрос. И Лена всегда в ответ беззаботно улыбалась и отшучивалась:
«Ой, еще успею», «Еще столько всего сделать нужно», «Может быть когда-нибудь».
И никто не замечал боль в ее глазах, спрятанную глубоко внутри...
Долгое лечение, три прерванные беременности, два ЭКО. Но семья Лавреновых не сдавалась и верила, что однажды Бог пошлет им долгожданного ребенка.
В квартире 147 всегда царило счастье. С тех самых пор, как молодожены смогли приобрести себе в новостройке небольшую, но трехкомнатную квартиру. Лена с Лешей сами делали ремонт, с любовью обставляя и создавая себе уютное гнездо.
Конечно, злые языки были всегда, но, если не брать их в расчет, люди склонялись к мысли, что семья Лавреновых хорошая. Самим же Лене с Лешей было все равно, что о них думают люди.
С той самой встречи пять лет назад, когда весенним утром Алексей на машине окатил девушку водой из лужи с ног до головы. А Лена, вместо того, чтобы рассердиться, громко смеялась, смотря на растерянного парня, выскочившего из машины помочь.
А уже через пару месяцев появилась семья Лавреновых. По вечерам они смотрели вместе фильмы, гуляли, ходили в театр, а по утрам пили кофе, и Леша уходил на работу. Лена работала на дому, а потому, после ухода мужа на работу, еще долго сидела у окна и смотрела на прохожих.
Она понимала, что сама себе травит душу, но глазами все равно выискивала детей, которых родители вели в сад. В разных цветных комбинезончиках они прыгали по лужам или обходили стороной, шли с мамами за руку или, покачиваясь, пытались пройти по бордюру.
Они смеялись, разговаривали, капризничали, зевали, а у Лены сердце замирало каждый раз при мысли, что это счастье ей недоступно.
Леша все понимал. Он искренне любил жену и пытался помочь, он и сам мечтал, что по их квартире когда-нибудь начнут топать маленькие детские ножки. Но пока не получалось, и вердикты врачей оставались неутешительными...
Лавренов решил проблему, как смог. Два года назад он принес в дом щенка, и жизнь их стала немного полнее. Верный, добрый и неунывающий ретривер Шон стал их спасеньем, он не давал им грустить и всем своим видом внушал надежду.
Пушистый хвост метался по квартире, приносил поводок и требовал от всех быть счастливыми. А иногда, когда никто не видел, слизывал соленые слезы у Лены с лица.
Собаки понимают больше людей и гораздо больше, чем показывают. Шон знал, что Лене с Лешей не хватает чего-то для счастья, и его задача — это что-то раздобыть.
На обеденной прогулке Шон резко дернул поводок и убежал глубоко в парк.
— Шон! — Лена побежала за ним, но догнать не смогла. Она заглядывала под кусты, обошла весь парк несколько раз, но все впустую.
А где-то через час Шон пришел сам.
— Где ты был? Зачем ты убежал? — спрашивала Лена, обнимая пушистого друга, — Ты же мог потеряться.
И на следующий день Шон снова убежал, и вернулся ровно через час.
— Шон, так нельзя! Тебя может сбить машина, тебя могу украсть, — выговаривала ему девушка, вытаскивая маленькие веточки и репейник из шерсти питомца.
На третий день Шон взял с собой мячик. И, хоть Лена была настороже, пес снова умудрился сбежать.
Обходя парк по третьему кругу, Лена услышала детский смех за поворотом и решила подойти.
За высоким кованым забором музыкальной школы стоял мальчик в голубом комбинезоне и синей шапочке, невысокий, улыбчивый, и он бросал через забор мячик. А Шон, ее пушистый беглец, ловил это мячик и просовывал мальчику через забор.
— Привет, — с улыбкой сказала Лена.
— Здррравствуйте, — ответил мальчик, старательно произнося букву «Р». — Это ваша собака?
— Да, это Шон.
— Он ко мне уже третий день приходит играть, — сказал малыш, снова бросая мячик. — Теперь мы с ним дрррузья.
— А как тебя зовут?
— Никита. Мне уже четыре года.
— Как ты взрослый! — улыбнулась она, — А меня Лена зовут. А почему ты здесь один?
— Я здесь в хорре пою. И жду маму.
И ровно час они простояли у забора, разговаривая и бросая мячик. А потом Никиту позвали, и, попрощавшись, он убежал к дверям музыкальной школы...
Теперь каждый день Лена с Шоном приходили к музыкальной школе, чтобы один час поболтать и поиграть с мальчиком, пока он ждал маму. Кроме выходных. И по выходным Лена тосковала, и даже обычно жизнерадостный Шон в эти дни вел себя непривычно тихо.
Девушка так привязалась к мальчику, что у нее созрел план, как проводить с Никитой больше времени.
— Нужно познакомиться с его мамой! — сказала она Шону, — Мы будем приглашать их в гости, и сами будем к ним ходить.
Шон согласно гавкнул.
— Я уверена, что мы с его мамой найдем общий язык, Никита такой милый мальчик, значит, и мама у него милая. Мы обязательно подружимся.
Шон план одобрил и завилял хвостом.
На следующей встрече Лена расспросила Никиту:
— Никита, а можно познакомиться с твоей мамой?
— Она еще за мной не пришла.
— А когда придет, ты нас познакомишь?
— Конечно, — с улыбкой ответил Никита. — Только я не знаю, когда она придет. Может, завтра, а может, через месяц...
— Это как? — поразилась Лена.
— Ну, наша воспитательница, Нина Васильевна, говорит, что, если хорошо себя вести и верить, то мама за нами обязательно придет. Это ведь правда?
— Конечно, правда, — растерянно подтвердила Лена.
— Поэтому я всегда стараюсь себя вести хорошо. Я не дерусь и складываю за собой игрушки, и кашу ем, — гордо рассказывал Никита. — А еще я сам постель заправляю.
— Ты настоящий молодец!
— Я знаю. Поэтому мама меня скоро заберет. Она у меня будет самая добрая и красивая!
— Конечно, Никита, ты самый замечательный мальчик. И мама у тебя будет самая замечательная.
Лена еле сдержалась, чтоб не разрыдаться, добежала до дома и только там дала волю слезам. Простое и бесхитростное «я жду маму» выворачивало ее душу наизнанку.
Они с Лешей никогда даже не поднимали тему усыновления, все хотели «своего» ребенка. А милый четырехлетний Никита разве не свой? Разве повернется у кого-то язык назвать мальчика, который ждет и верит, чужим. У Лены — нет.
Едва успокоившись, она уже набирала номер:
— Здравствуйте, можете соединить меня с директором детского дома?
История Никиты оказалась печальной и, к сожалению, не редкой. Его родители погибли в аварии два года назад, других родственников не нашлось, и малыш оказался в детском доме. С другими такими же детьми он посещал футбольную секцию вечером и музыкальную школу в обед.
Об остальном Никита рассказывал ей и сам — как он любит рисовать, и как попросит у Деда Мороза большую пожарную машину с мигалками и выдвижной лестницей, а когда вырастет, станет пожарным или продавцом мороженого, чтобы все лето есть мороженое.
Он даже рассказал про строгую «Маррфу Аррркадьевну», которая заставляет его есть сырники, потому что «творрог полезен для ррроста».
Никита уже стал своим ребенком, Лена привязалась к нему настолько, что ни разу не пропускала с ним встречи. Ведь она знала, Никита будет ждать у кованых ворот, ждать ее и Шона. И маму...
Для себя Лена все решила, осталось только поговорить с Лешей.
— Милый, — после ужина она решила начать разговор, — Мы с тобой никогда не говорили об этом, но что ты думаешь об усыновлении?
— О чем? — обескураженно переспросил муж.
— Об усыновлении.
— Родная, мы же решили взять перерыв. Пусть все идет своим чередом.
— Но Леш...
— Лен! Мы не сдаемся, мы и дальше будем пробовать. Но взять себе чужого ребенка? Мы же своего хотели.
— Чужих детей не бывает, — глухо ответила Лена и встала из-за стола. Больше они не проронили ни слова в этот вечер.
А на следующий день Лена заболела.
— Леш, ты не мог бы сегодня в обед погулять с Шоном, — сказала она, гундося и кашляя.
— Конечно, милая, отдыхай, — быстро согласился муж, хватая поводок, — мы зайдем в аптеку и возьмем тебе что-то от простуды. Шон, пойдем!
А Лена ждала. Она очень не хотела пропускать встречу с Никитой, но где-то внутри понимала — сегодня пойти должен Леша.
С прогулки они вернулись через час. Довольный Шон и задумчивый Леша. Весь день он хмурил брови, отвечал невпопад и постоянно шевелил губами, словно разговаривал сам с собой. А Лена смотрела на него и ждала.
На следующий день Леша снова не пошел на работу, кому-то звонил, переносил встречи.
— Ты чего? — удивилась Лена.
— Я сегодня сам схожу с Шоном, ты отдыхай пока и выздоравливай. Шон, мяч не забудь!
Лена боялась поверить собственным мыслям, но в груди разгоралось что-то теплое, яркое, от чего хотелось одновременно плакать и смеяться. Это была надежда.
И вечером муж сам начал разговор:
— Я познакомился с Никитой. — сказал он, глядя в тарелку. — Хороший мальчик, правильный.
— И что ты думаешь?
— Лен, я не знаю, — вздохнул Леша, — у него не самая лучшая жизнь, мы точно справимся? Точно сможем ему стать хорошими родителями?
— Конечно, справимся! — вскочила Лена, не сдержав слез, и бросилась обнимать мужа, — Вместе мы справимся! У него будет дом, и семья, и мы будем любить его больше всех на свете!
И до самого утра они не могли наговориться, обсуждая Никиту и их новые общие планы.
— Ты представляешь, он футбол любит! Я обязательно свожу его на настоящий матч.
— И пожарную машину нужно будет взять на новый год!
— И ремонт нужно сделать, чтоб у Никиты была своя спальня!
На следующий день они пошли на встречу вместе, и уже встретились с Никитой не через забор, а во дворе музыкальной школы. И воспитательница разрешила им вместе погулять в парке.
Лена волновалась, как никогда в своей жизни, потому что сегодня она должна была задать Никите самый важный вопрос:
— Никита, скажи... Можешь сразу не отвечать, просто подумай об этом. Как ты смотришь на то, чтобы переехать к нам? К нам домой жить.
Никита замолчал и долго смотрел на Лену, потом на Лешу. Потом тихо спросил.
— И ты будешь моей мамой?
— Да.
— А ты будешь моим папой?
— Да.
— А я буду вашим сыном?
— Конечно.
Прошли несколько секунд, которые Лене показались вечностью... И Никита бросился к ней в объятья, плача о счастья:
— Мама! Папа! Я вас дождался!
Конечно, в тот же день Никита не переехал. Еще много времени прошло, прежде чем все документы были собраны.
Но Лена и Леша все равно проводили с Никитой все свое время: они ходили на тренировки по футболу, в музыкальную школу, гуляли в парке и даже забирали его на выходные. И к моменту, когда малыш с маленьким чемоданом наконец переступил порог их квартиры, его комната была готова.
— Это моя комната? — неверяще спросил мальчик.
Просторная светлая комната с кроватью, шкафом, собственным столом и целой стеной для скалолазания потрясала воображение. Все здесь было сделано своими руками, даже кровать муж делал сам, иногда ночью, чтобы успеть к приезду Никиты.
— Да, — ответил Леша, — тебе нравится? Если не нравится, мы можем все переделать.
— Это самая лучшая комната на свете! — закричал Никита и быстро запрыгнул к папе на руки. А тот в ответ крепко обнимал малыша, зажмурившись, чтобы никто не заметил, как увлажнились его глаза.
С появлением Никиты жизнь Лавреновых изменилась. Она наконец-то стала полной, счастливой, наполненной детским смехом и радостью. Но это оказались не все сюрпризы...
Спустя пару недель им позвонили из детского дома:
— Простите, мы о таком сразу предупреждаем, но Анюта живет в доме малютки, и у нас не было о ней информации.
— Подождите, какая Анюта? — не поняла Лена.
— Анюта Соколова, сестра Никиты. Ей было всего пару месяцев, когда произошла авария, поэтому она живет в доме малютки. Я недавно наткнулась на эти бумаги и решила вам позвонить. На всякий случай... — голос директрисы затих.
— У меня есть сестра? — тихо спросил Никита.
Лена молчала, мысли метались, как сумасшедшие, и она никак не могла собраться.
— Значит, нам пора найти дом побольше, — широко улыбнулся муж, все еще крепко обнимая сына, — детям нужен простор. Верно, Никит? И мы с тобой вместе будем строить во дворе детскую площадку.
— Уррра! — закричал малыш.
А спустя несколько месяцев вся большая семья Лавреновых в новом доме готовилась встречать Новый год.
Анюта с мамой вешали игрушки на высокую пушистую елку, а Никита с папой распутывали длинную гирлянду. Во дворе улыбался накануне слепленный снеговик с кривыми руками-ветками, а на столе стояла вазочка с домашним печеньем.
А в центре всего лежал Шон. Он смотрел на свою семью, виляя хвостом и вдыхая сладкие и манящие ароматы. Он точно знал, что кто-то из маленьких людей обязательно угостит его печеньем. Ведь теперь они наконец счастливы, они наконец стали семьей.
А значит, Шон все сделал правильно.
Автор КИРИЛЛКА СЕВЕР