Моя душа
Офицер милиции, договорившись, взял у коллег из кинологической службы щенка немецкой овчарки, выбрав самого мощного, сильного и смелого из помёта. Щенок стал новогодним подарком-сюрпризом для дочек, давно мечтавших о такой собаке. Имя для щенка давно уже было приготовлено — Том.
Том обладал отменным аппетитом и большой сообразительностью. Рос очень быстро. Хозяин не жалел времени на питомца. В восемь месяцев Том прошёл ОКД на отлично, а когда ему исполнился год, с тем же результатом прошёл курс ЗКС.
Из щенка Том превратился в серьёзного, крупного, мощного, красивого, чрезвычайно умного пса. Семья очень гордилась своим Томом.
В их и соседних больших московских дворах красавца и умницу Тома знали и уважали все, от мала до велика. Восхищённые, порой с лёгкой завистью взгляды окружающих, их похвалы в адрес Тома, фанатичная преданность семье и безупречное послушание собаки, тешили самолюбие тщеславного хозяина, старавшегося всеми способами увеличить свой вес в обществе.
Недоверчивый, молодой, не по годам серьёзный, большой пёс дома мог и повеселиться. Был у него свой коронный номер.
Когда кто-то из домашних начинал напевать том-том-том-том-том, Том начинал танцевать. Он вставал на задние лапы и, смешно подпрыгивая, высунув язык и улыбаясь во всю свою пасть, кружился во все стороны под аплодисменты и смех домочадцев. Том любил исполнять этот номер, уговаривать его не приходилось.
Жизнь шла своим чередом. Хозяин для продвижения по карьерной лестнице поступил в Академию МВД. Времени на собаку оставалось всё меньше и меньше.
Жена хозяина всё чаще начала жаловаться на бесконечные уборки большой квартиры от шерсти овчарки, на нехватку времени, на усталость после работы, боязнь гулять с такой большой мощной собакой. В конце концов, однажды она безапелляционно заявила, что «такой» собаке не место в городской квартире.
Недолго думая, Тома перевезли к родителям хозяина, пенсионерам, проживавшим в области в частном доме. Родители жены, жившие в соседнем населённом пункте, наотрез отказались принять такую собаку-обузу.
Большого красавца Тома, привыкшего жить с хозяевами в просторной квартире, поместили на участке в небольшом вольере. Старики любили животных, но переживали, что не справятся и не смогут прокормить овчарку на свои скромные пенсии.
Отец ещё подрабатывал, но частный дом требует немалых расходов. К тому же сын после женитьбы постоянно просил у родителей финансовой помощи на покупку мебели, ремонт квартиры, новую машину, поездку к морю и просто «дотянуть до зарплаты».
Он обещал родителям, что Том быстро привыкнет, и каждую неделю он будет приезжать и привозить для него продукты. — Всё будет хорошо!
Любимый хозяин уехал, погрузив в багажник картошку, банки с заготовками и, не забыв взять у матери денег на бензин, укатил домой, а растерянный, плачущий Том остался у стариков.
Он метался по вольеру, не понимая, за что с ним так поступили, в чём он провинился и как дальше жить. После долгих раздумий Том решил ждать, когда его заберут домой.
Через несколько дней мать звонила сыну:
— Сынок, забери ты, пожалуйста, Тома. Ничего не ест четвёртый день, а по ночам воет так, что душа разрывается. Плачет, из глаз слёзы текут как у человека. Мы не можем спать, и соседи жалуются.
— Ничего страшного. Захочет — поест. Потерпите, он привыкнет, собаки ко всему привыкают. Только из вольера его пока не выпускайте. Мы приедем в выходные, — успокоил сын.
В субботу приехали всей семьёй, привезли продукты для собаки.
— Томииик, ой, наш Томиик! Как же мы соскучились! — притворно сюсюкала жена хозяина.
Тома выпустили из вольера, играли, угощали и ласкали. Радости умной и преданной овчарки не было предела. Счастливый пёс по собственной инициативе даже несколько раз исполнил свой коронный номер. Наконец-то его заберут домой!
Гости-хозяева уехали, а Том остался сидеть в вольере. Они приезжали и уезжали много раз, только без него.
Постепенно Том привык к добрым старикам, каждый вечер они выпускали его побегать по участку. Том не переставал ждать возвращения домой, горячо веря в справедливость и хозяйскую любовь. Он жил надеждой.
В стране грянули большие перемены девяностых. Отец хозяина потерял работу, а сам хозяин Тома служил теперь уже в Управлении, занимая довольно серьёзную, высокооплачиваемую должность, как и его жена в крупном коммерческом банке.
Старики больше не могли оказывать им помощь, все их накопленные деньги были потрачены на новую «Волгу» для сына и тот стал приезжать всё реже и реже, ссылаясь на занятость.
Иногда сын приезжал раз в два-три месяца, привозя килограмм крупы для своей собаки, съедающей ведро каши в день. Просить помощи старики стеснялись. Стали задерживать выплаты пенсий.
Настали тяжёлые времена. Том практически голодал, его кормили как поросёнка комбикормом с картофельными очистками. Хлеб стал для овчарки лакомством в то время, как большой холодильник в квартире его хозяина был забит до отказа дорогими деликатесами, мясом и икрой.
Постепенно Том превратился из молодого, жизнерадостного пса в унылого старика. Что-то надломилось в его душе. Он целыми днями, сгорбившись, сидел в вольере, похудевший, осунувшийся, опустив свою голову со скорбными, слезящимися глазами.
Том перестал ждать. Он понял, что в прошлую жизнь, домой, обратной дороги нет и уже не будет, никто его туда не впустит. Его предали. Он им не нужен!
Чтобы хоть как-то продержаться самим и подкормить своего Тома, старики завели десяток кур-несушек. Оголодавший Том, выпущенный побегать из вольера, не смог справиться с соблазном. Он перемахнул через сетку-рабицу в птичий загончик и, отплёвываясь от перьев, съел двух кур. Повздыхав, старик сделал курам высокий забор из досок, чтобы история не повторилась.
Через несколько дней приехал хозяин, он решил наказать Тома за «обжорство» курами. Пёс уже не бросался к нему и не радовался как прежде.
Взяв железный прут, показывая на курятник со словами «нельзя», хозяин ударил Тома и замахнулся второй раз. Одно мгновение, и прут выпал из руки, грамотно, но щадяще зафиксированной обученной овчаркой. Хозяин испугался, глядя в глаза Тома, в них блеснуло что-то незнакомое и недоброе.
— Ах ты змеёныш неблагодарный! Ты, значит, так!!! На хозяина!!!
Прибежали старики, успокоили Тома. Дома обработали сыну неглубокие ранки. Рукав дорогой кожаной куртки сына был порван, а вернее, его практически не было. Он был вне себя от злобы и, пообещав Тому показать на завтра «где раки зимуют», уехал.
Утром он приехал с табельным оружием.
— Я его забираю, пока он вас самих не сожрал вместо кур.
— А куда же ты его, сынок? — удивлённо спросила мать.
— Туда, куда ему и дорога… В лес гулять поедем, — ответил сын и, взяв поводок, строгий ошейник и намордник, направился в сарай.
Старики вышли во двор. Сын вынес из сарая лопату и положил в багажник новенькой «Волги».
Подойдя с амуницией к вольеру, открыл дверь и наигранно весело позвал Тома:
— Том, ко мне! Гулять!
Том, почувствовав фальшь и зло, исходившее от человека, которому он больше не верил, ощетинился и предупреждающе зарычал.
— А ты домой хочешь? Тогда поехали домой! Домой!!!
Пёс не двигался с места. Дрожа от напряжения, он рычал и скалился как волк.
Первым не выдержал отец: — Оставь его, не трогай! Взволнованная мать поддержала отца:
— Да шут с ними, с курами. Он нам не мешает, мы к нему привыкли. А за куртку мы тебе, сынок, деньги отдадим, новую купишь. Отец вон своего «Москвича"-старичка на запчасти сторговался продать. Ничего, проживём!
Сын не собирался отступать, его ревнивое самолюбие «хозяина» было глубоко уязвлено.
— Том! Ко мне!!! Я кому сказал!!!
Мать проскользнула в вольер к Тому и загородила его собой:
— Не отдам! Уезжай, сынок, с Богом, — с трудом произнесла старая женщина.
Отец встал рядом с ней, успокаивая.
— Вы… из-за какой-то собаки… меня… — задохнулся от гнева сын.
— Мы теперь его хозяева, — решительно заговорил отец, — ты, сын, говоришь из-за какой-то собаки. Он за тебя жизнь готов был отдать, а ты его выкинул с глаз долой. Зачем заводил? Для игрушки? Кур он порвал, так туда им и дорога, хоть поел пёс в волю. Куртку тебе порвал, да пару царапин сделал? А ты ему его собачью душу порвал в клочья! Он еле как выжил после этого. Он нам с матерью доверился, а ты теперь, значит, лопату в багажник и Тому пулю в лоб? В расход? А может, уж и нас с матерью заодно прихватишь?! Не бывать этому, пока я жив! Уезжай, успокоишься — приедешь.
— Ну спасибо вам! — кровно обиженный сын с силой выбросил из багажника к ногам стариков лопату, хлопнул дверью новенького автомобиля и уехал.
Том остался жить со стариками. Всё у них со временем наладилось, деда — опытного механика опять позвали на подработку. Сын с семьёй, успокоившись, изредка заезжал к родителям.
Том до конца своих дней не подпускал к себе никого, кроме своих стариков, которых любил больше жизни.
От любви до ненависти один шаг. Не делайте его никогда!
Автор Наталия С.