Моя душа
— Ольга Петровна, вы с ума сошли?! Он же бешеный!
— Да с чего вы взяли, Виктор Семенович? Просто напуганный.
— Напуганный?! Да вы видели его глаза? Как у волка! Того и гляди накинется.
Говорят, что к пенсии нужно готовиться заранее. Найти хобби, составить планы, придумать, чем заполнить внезапно освободившееся время. Но как подготовиться к тишине?
Первое утро без будильника Ольга встретила в растерянности. Тридцать лет она вставала в одно и то же время, собиралась на работу, спешила в свою поликлинику. А теперь.
— Ну и чем мы с тобой будем заниматься? — спросила она у своего отражения в зеркале.
Отражение только пожало плечами — такое же потерянное, с седыми прядями в когда-то каштановых волосах и морщинками в уголках глаз.
Поликлиника снилась ей каждую ночь. Снились любимые пациенты. Коллеги, с которыми проработала столько лет. Даже вечно ворчливая уборщица тетя Маша.
«Вот ведь как бывает, — думала Ольга, просыпаясь в слезах, — всю жизнь мечтала об отдыхе, а теперь не знаю, куда себя деть».
Она пыталась заполнить пустоту чем могла. Записалась в кружок рукоделия при местном клубе — не понравилось. Купила абонемент в бассейн — но хватило только на три занятия. Даже пробовала освоить компьютер, но после третьего урока в глазах начинало двоить от мелких букв на экране.
А главное — не хватало того особенного чувства, когда ты действительно нужен.
Все изменилось после звонка бывшей коллеги:
— Олечка, выручай! У меня тут такое дело, я заболела. Может, посмотришь? Я знаю, ты на пенсии, но…
И Ольга помчалась — как в старые добрые времена. А потом был еще один звонок. И еще. Постепенно она начала консультировать на дому — не много, два-три раза в неделю. Но этого хватало, чтобы снова почувствовать себя нужной.
Все изменилось в тот промозглый осенний день, когда она заметила его — худого пса, прячущегося за гаражами.
— Ольга Петровна, вы с ума сошли?! Он же бешеный!
— Да с чего вы взяли, Виктор Семенович? Просто напуганный.
— Напуганный?! Да вы видели его глаза? Как у волка! Того и гляди накинется.
Ольга только покачала головой, продолжая раскладывать на газете куски вареного мяса. Сосед, как обычно, преувеличивал. Пес, которого она подкармливала уже неделю, вовсе не был похож на волка. Обычная дворняга — грязная, худая, с потухшим взглядом.
Вот только в этом взгляде было что-то такое. Что-то, от чего щемило сердце.
Она заметила его случайно, когда возвращалась из магазина. Пес прятался за старыми гаражами, забившись в самый дальний угол. Не лаял, не скулил — просто лежал, уткнувшись носом в лапы, словно пытался стать невидимым.
Первые дни он даже не притрагивался к еде, пока Ольга не уходила на приличное расстояние. А стоило ей сделать шаг в его сторону — тут же прижимался к земле и начинал дрожать.
— Что же с тобой случилось, бедолага? — шептала она, глядя, как он украдкой, словно воришка, подбирается к оставленной еде.
«Интересно, кто же тебя так?» — думала она, поднимаясь по лестнице. — «И почему ты прячешься именно здесь?»
Ответ пришел неожиданно. Вечером того же дня в магазине она услышала разговор двух женщин:
— А помнишь, тут семья жила в пятом доме? Ну те, что с собакой?
— А, эти. Что съехали недавно?
— Ага. Прикинь, они пса-то бросили! Просто оставили в старой квартире и уехали.
— Да ладно?!
— Точно тебе говорю. Новые жильцы приехали, а там собака в квартире заперта. Два дня, наверное, сидела одна.
— И что с ним стало?
— Да кто ж его знает? Убежал куда-то.
Ольга почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Вот оно что. Теперь понятно, почему пёс так боится людей — предали те, кому он верил больше всего.
На следующее утро она снова пошла к гаражам. Пакет с супом исчез, но пёс по-прежнему прятался в своем углу.
— Доброе утро! — как можно приветливее сказала Ольга. — Я тебе завтрак принесла.
На этот раз она захватила настоящий собачий корм — специально купила в зоомагазине. И миску для воды прихватила — старую, алюминиевую, еще с советских времен.
— Вот, держи, — она высыпала корм и отошла на безопасное расстояние.
Пёс не шевелился. Только глаза следили за каждым её движением.
— Ох, и упрямый же ты! — вздохнула Ольга. — Ну ничего, я тоже не из пугливых.
Она присела на старую покрышку неподалеку и достала книжку. Краем глаза заметила, как дрогнули собачьи уши — удивился, видать, что она не уходит.
— А я, знаешь ли, на пенсии теперь, — как бы между прочим сказала она, листая страницы. — Времени полно. Могу хоть весь день тут сидеть.
Минут через двадцать пёс не выдержал. Осторожно, то и дело замирая, он подполз к миске. Понюхал корм, снова замер, прислушиваясь. И наконец начал есть — торопливо, давясь, словно боялся, что еду сейчас отберут.
У Ольги защипало в глазах. Господи, да что ж это за люди такие, что довели собаку до такого состояния?
Так смотрят преданные. Брошенные. Те, кого предали самые близкие.
— Ольга Петровна, — не унимался сосед, — вы хоть понимаете, что он опасен? А вдруг у него бешенство? Или еще какая зараза? У меня, между прочим, внучка во дворе гуляет!
— Виктор Семенович, — она наконец выпрямилась, посмотрев ему в глаза. — Я тридцать лет в медицине отработала. Думаете, не отличу больную собаку от здоровой?
— Ну мало ли, — буркнул он, но уже не так уверенно. — Все равно надо в службу отлова позвонить. Пусть забирают.
— Куда забирают? — вспыхнула Ольга. — В приют? Так они все переполнены. А если и заберут,— она осеклась, но сосед понял недосказанное.
— Ну не на улице же его оставлять!
— А почему нет? Я буду кормить, присматривать.
— Эх, Петровна, — Виктор покачал головой. — Добрая вы душа. Только не все собаки благодарными бывают. Помните Зинкиного кобеля? Тоже вот так подкормили, а он потом целый год во дворе царствовал, на людей бросался.
Ольга промолчала. Спорить было бесполезно — сосед, как всегда, все решил за всех.
Она продолжала приходить каждый день. Утром и вечером, в любую погоду. Постепенно пес начал ждать её — она замечала, как настораживаются его уши при звуке её шагов, как чуть приподнимается голова.
А однажды он тихонько заскулил, когда она уходила.
— Ну что, дружок? — она осторожно присела на корточки. — Может, познакомимся поближе?
Пес смотрел настороженно, но в глазах уже не было того дикого страха. Он медленно поднялся — худой, со свалявшейся шерстью, но удивительно красивый. Немецкая овчарка, теперь она была уверена.
— Как же тебя зовут? — прошептала Ольга.
И тут случилось чудо — пес едва заметно вильнул хвостом.
— Рекс? Джек? — она перебирала самые распространенные клички. На имени "Рекс" хвост снова дрогнул.
— Значит, Рекс! — обрадовалась она. — Ну здравствуй, Рекс.
С того дня все изменилось. Пес уже не прятался, а ждал её у гаражей. Все еще держал дистанцию, но уже не шарахался в панике. А через неделю...
— Петровна! — Виктор влетел во двор, размахивая руками. — Ваш подопечный за мной до самого дома дошел! Это уже ни в какие ворота!
— И что он вам сделал? — спокойно спросила Ольга, развешивая белье.
— Пока ничего, но ведь неизвестно, что у него в голове.
— Вот именно, Виктор Семенович. Пока ничего. И не сделает.
— Откуда такая уверенность?
— А вы в глаза ему посмотрите. Не волчьи они уже. Оттаивают потихоньку.
Сосед только рукой махнул — мол, что с вами, женщинами, спорить.
А на следующий день случилось то, чего Ольга и не чаяла дождаться — Рекс сам подошел к ней. Осторожно, настороженно, но подошел. И даже позволил себя погладить.
Шерсть была такой свалявшейся, что пальцы путались в колтунах. Но пес только прикрыл глаза от удовольствия, когда она почесала его за ухом.
— Ну вот, — прошептала Ольга, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. — Вот и познакомились.
С тех пор Рекс стал её провожать — до подъезда и обратно. Держался чуть поодаль, но уже не прятался. А когда она выходила во двор, радостно бежал навстречу.
Соседи постепенно привыкли. Кто-то даже начал подкармливать пса. Только Виктор все ворчал:
— Не доведет это до добра, попомните мое слово!
И надо же было такому случиться — именно его слова едва не стали пророческими.
В тот день Ольга услышала крики со двора. Выглянула в окно — и обмерла. Возле качелей стояла маленькая Танечка, внучка Виктора, а рядом, оскалившись, кружила огромная черная собака.
Ольга бросилась к двери, но поняла — не успеет. С пятого этажа пока спустишься.
И тут она увидела рыжую молнию, метнувшуюся через двор. Рекс! Он налетел на черную собаку сбоку, оттесняя её от девочки. Та с рычанием развернулась, и началась страшная схватка.
— Танечка! — Виктор выбежал из подъезда. — Танечка, маленькая!
Схватил внучку на руки, прижал к себе. А во дворе все еще рычали и катались по земле две собаки.
Потом черная вдруг взвизгнула и бросилась прочь. А Рекс медленно поднялся, доковылял до качелей и лег, тяжело дыша.
— Господи, — Виктор уже передал внучку подбежавшей дочери и опустился рядом с собакой. — Да ты ранен, брат!
Рекс только хвостом слабо вильнул — мол, ничего, бывает.
— Петровна! — закричал Виктор. — Петровна, сюда! Тут ваши знания нужны!
Рана оказалась не опасной — глубокий порез на боку. Ольга обработала её, наложила повязку. Рекс терпел — только поскуливал тихонько, когда было совсем больно.
— Ну все, герой, — сказала она, заканчивая перевязку. — Жить будешь.
— В этом я даже не сомневаюсь, — вдруг сказал Виктор. — Такие собаки не пропадают. Только может, хватит ему на улице жить? Зима скоро.
Ольга удивленно посмотрела на соседа:
— А как же «бешеный», «опасный»?
— Да бросьте вы, — смутился тот. — Разве бешеный стал бы ребенка защищать? Тут другое, — он замялся. — В общем, я вот что думаю. У меня в гараже место есть. Можно там лежанку устроить, миски поставить. А днем пусть во дворе гуляет. Все под присмотром будет.
— Виктор Семенович... — Ольга почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. — Спасибо вам.
— Да ладно, — буркнул он. — Чего уж там. Сами говорили — в глаза ему надо смотреть. Вот я и посмотрел.
Прошел год. Рекс стал настоящим хозяином двора — добрым и справедливым. Нахальных собак гонял, малышню опекал.
А еще он каждое утро провожал Ольгу до магазина, а потом встречал с пакетами.
— Знаешь, Петровна, — сказал как-то сосед, глядя, как Рекс играет с Танечкой в мяч. — А ведь он не просто пес. Он душу нам всем согрел. Двор другим стал. Добрее, что ли.
Ольга молча кивнула. Она-то знала — иногда нужно просто поверить. В добро, в любовь, в то, что каждый достоин второго шанса.
И еще она знала — нет ничего сильнее преданности того, кто однажды был предан. Потому что такие души умеют ценить настоящее тепло.
А Рекс? Он просто радовался жизни. Теперь у него был дом — может, не совсем обычный, зато настоящий. И была семья — большая, шумная, состоящая из всех жителей двора.
dzen.ru/a/Z4ZYCUdBNmpZeWY5