Моя душа
— Смотрите! — резкий голос Ирины Степановны заставил всех обернуться.
Алексей осторожно развернул пакет.
Они двинулись в путь.
— Кабаны, — одними губами прошептал Семёныч, снимая с плеча ружьё. — Вон, за малинником.
Собака уже мчалась вниз по склону — как будто и не было этих дней без еды, этой усталости.
читать дальше
— Так, народ, привал, — Алексей сбросил рюкзак и с хрустом размял плечи. — Час на обед, потом двигаем дальше.
Виктор, щупленький программист в очках с толстенными линзами, рухнул на поваленное дерево:
— Лёх, напомни, зачем я на это подписался? В офисе сейчас кондиционер, кофе-машина.
— Потому что твоя жена позвонила мне и сказала: "Леша, вытащи его в поход, а то превратится в кактус", — хмыкнул Алексей, доставая карту. — Кстати, Семёныч, мы правильно идём? Что-то буреломов многовато.
Егерь, присевший у края поляны, не ответил. Что-то в его позе заставило Алексея насторожиться:
— Эй, что там?
— Следы, — отозвался Семёныч, не поворачивая головы. — Собачьи. Свежие. И странные какие-то.
— Спокойно, — Алексей достал карту. — Семёныч, где мы сейчас относительно...
— Смотрите! — резкий голос Ирины Степановны заставил всех обернуться.
— Ну собака, — пожал плечами Алексей, раскладывая на пеньке походную карту. — Мало ли их по лесам бегает.
— Да нет, ты глянь.
Алексей поднял голову и замер. На краю поляны, где их группа устроила привал, стояла собака. Худая — рёбра просвечивали сквозь свалявшуюся шерсть. В зубах — какой-то пакет, грязный, потрёпанный.
— Может, бешеная? — шёпотом предположил кто-то из туристов.
— Да какая бешеная! — Ирина Степановна, бывшая учительница биологии, решительно поднялась со своего места. — Вы на глаза её посмотрите — умные, осмысленные. И пакет. Странно это всё.
Собака, словно услышав разговор о себе, сделала несколько неуверенных шагов к группе. Остановилась. В янтарных глазах читалось что-то. Мольба? Надежда?
— Не подходите! — Алексей выставил руку, останавливая дёрнувшуюся было к собаке Ирину. — Мало ли что.
— Лёша, — женщина покачала головой, — ты посмотри на неё. Она же помощи просит. И этот пакет.
Собака осторожно положила свою ношу на траву. Отступила на пару шагов — словно приглашая подойти и посмотреть.
— Ну и что там может быть? — проворчал Алексей, но любопытство уже взяло верх.
Он медленно приблизился к пакету. Собака не двигалась, только следила за каждым его движением. Пакет оказался обычным — полиэтиленовым, из тех, что дают в любом магазине. Только грязный весь, мокрый.
Алексей осторожно развернул пакет.
Внутри оказался потрёпанный кожаный бумажник и записка. Обычный лист из блокнотика, сложенный вчетверо. Почерк неровный, будто писали дрожащей рукой:
"Если кто найдёт это — я в овраге за Чёртовым болотом. Нога сломана, не могу выбраться. Третий день здесь. Силы на исходе. Умоляю, помогите!"
— Господи! — выдохнула Ирина Степановна, заглядывая через плечо Алексея. — Там же человек погибает!
— Может, розыгрыш? — предположил Виктор, но как-то неуверенно.
Собака вдруг тихо заскулила. Подошла ближе — теперь было видно, какая она худая. Шерсть свалялась комьями, в некоторых местах видны ссадины. Но глаза смотрели с такой человеческой мольбой, что сердце щемило.
— Какой розыгрыш! — Ирина решительно достала из рюкзака пакет с бутербродами. — Смотрите, она еле на ногах стоит. Значит, правда всё это.
Собака осторожно взяла протянутый кусок колбасы, но есть не стала. Отошла на несколько шагов в сторону леса, оглянулась — словно звала за собой.
— Лёш, — Ирина повернулась к руководителю группы, — надо идти. Сам подумай: собака носит записку, ищет помощи. Если б не правда — стала бы она так себя вести?
Алексей нахмурился. По инструкции положено было сообщить в МЧС, дождаться спасателей. Но это время. Время, которого у человека в овраге может не быть.
— Чёртово болото, говорите? — он развернул карту. — Так это километра четыре отсюда.
— Если напрямик через редколесье — и того меньше, — подал голос Семёныч, местный егерь, прибившийся к их группе два дня назад. — Только там буреломов много. И трясина.
— Значит так, — Алексей оглядел группу. — Виктор и Наташа остаются здесь. Разобьёте лагерь, будете на связи.
— Я с вами! — перебила Ирина Степановна, уже затягивая лямки рюкзака.
— Ирина Степановна, вам бы...
— Даже не начинай! — отрезала она. — Я, между прочим, двадцать лет в турпоходы детей водила. И не по таким буреломам лазили.
Собака, словно поняв, что решение принято, встрепенулась. Подбежала к краю поляны, обернулась — идёте?
— Ишь ты, понимает всё, — проворчал Семёныч, закидывая за плечо свою потёртую двустволку. — Умная псина.
Они двинулись в путь.
Собака бежала впереди — не слишком быстро, то и дело оглядываясь, словно проверяя, не отстал ли кто. Иногда останавливалась, принюхивалась, выбирая дорогу.
— Как думаете, чья она? — негромко спросила Ирина, перелезая через поваленное дерево.
— Да кто ж знает, — отозвался Семёныч. — Может, того грибника. А может, бродячая. Только, — он замялся.
— Что?
— Больно уж необычная. Я, почитай, тридцать лет по этим лесам хожу. Всякую живность видал. Но чтоб вот так — записку носить, помощь искать.
Лес становился всё гуще. Под ногами чавкала раскисшая земля. Где-то справа слышалось глухое карканье ворон.
— Болото близко, — предупредил егерь. — Только собака вроде левее забирает.
И действительно — их четвероногий проводник уверенно вёл группу в обход топкого места. След в след, по едва заметной звериной тропе.
Вдруг собака остановилась. Шерсть на загривке встала дыбом, из горла вырвалось глухое рычание.
— Что там? — Алексей вгляделся в чащу.
— Кабаны, — одними губами прошептал Семёныч, снимая с плеча ружьё. — Вон, за малинником.
В кустах что-то шевельнулось — большое, тёмное. Хрюканье, треск веток.
— Не стреляй! — еле слышно произнёс Алексей, удерживая дрогнувшую руку егеря. — Спугнёшь — затопчут.
Собака вдруг сделала что-то невероятное. Вместо того чтобы залаять или броситься наутёк, она легла. Распласталась по земле, как змея, и медленно, совершенно бесшумно, поползла к кустам. А потом…
— Мать честная! — выдохнул Семёныч.
Собака встала на самой тропе, где уже показались кабаньи пятачки, и начала зевать. Демонстративно так, широко, показывая клыки. Потом села, почесалась, словно её совершенно не волновало происходящее. И этот жест — такой обыденный, спокойный — произвёл на кабанов странное впечатление. Секунду постояв в нерешительности, они развернулись и скрылись в чаще.
— Ну, психолог! — Ирина покачала головой. — Это ж надо так. Они ведь её одним ударом могли.
— Знала, что делает, — перебил Семёныч. — Видать, не первый раз с такими встречается. Причём, — он задумался, — такому не научишь. Это либо опыт звериный, либо...
Договорить он не успел. Собака вдруг сорвалась с места и побежала вперёд — быстрее, чем раньше, уже не оглядываясь.
— За ней! — скомандовал Алексей. — Кажется, близко.
Они продирались сквозь подлесок, спотыкаясь о корни, цепляясь за колючие ветки. Лес расступился внезапно — открылся крутой склон, поросший редким кустарником. Внизу чернел овраг.
И тут они услышали. Сначала даже не поняли — что. Тихий, протяжный звук, не то стон, не то...
— Помогите, — донеслось снизу. — Кто здесь?
Собака уже мчалась вниз по склону — как будто и не было этих дней без еды, этой усталости.
Они бросились следом.
Мужчина лежал под поваленным деревом, прижавшись спиной к земляному склону. Бледный, осунувшийся, с запавшими глазами. Увидев людей, он попытался приподняться и тут же со стоном откинулся назад.
— Тихо-тихо, — Алексей уже был рядом. — Не двигайтесь. Сейчас посмотрим.
Собака подбежала к человеку, ткнулась носом в щёку, заскулила. Тот слабо улыбнулся:
— Белка. Нашла всё-таки. Умница моя.
— Ваша собака? — Ирина Степановна уже доставала из рюкзака аптечку.
— Да нет, — мужчина закашлялся. — Просто прибилась, когда я за грибами пошёл. Всё ходила рядом, я её подкармливал. А потом, когда я упал, не бросила. И записку, — он снова закашлялся. — Я даже не думал, что получится. Просто хотел хоть как-то.
— Нога сломана, — констатировал Алексей, осторожно ощупав распухшую голень. — И вывих, похоже. Сами идти не сможете.
Семёныч уже говорил по рации с оставшимися в лагере:
— Да, нашли. Координаты скину. Пусть спасатели сюда идут, тут носилки нужны.
Белка — теперь они знали её имя — не отходила от пострадавшего. Положила голову ему на грудь и тихонько поскуливала.
— Три дня, — покачала головой Ирина, разворачивая термоодеяло. — Три дня она металась между вами и лесом, искала помощь. Не каждый человек на такое способен.
— Я её прогонял сначала, — в голосе мужчины слышалось раскаяние. — Думал — зачем тут крутится, только мешает. А она вон как.
До прихода спасателей Ирина Степановна успела рассказать, как работала в школе учителем биологии, как водила детей в походы и однажды тоже заблудилась с целым классом. Спасли их тогда по следам — егерь прошёл буквально по пяточкам.
— А вот Белка, — она погладила собаку по голове, — она умнее оказалась. Не просто ждала помощи, а сама её организовала.
Мужчина — его звали Николай Петрович — постепенно отогревался. Глотая горячий чай из термоса, он рассказывал:
— Знаете, она ведь сначала записку не брала. Всё принюхивалась, не понимала.
Белка, словно поняв, что говорят о ней, подняла голову и тихонько гавкнула.
Спасатели появились ближе к вечеру — с носилками, с профессиональным медиком. Пока готовили Николая Петровича к транспортировке, Ирина Степановна о чём-то шепталась с Алексеем. Тот хмурился, качал головой, но потом всё же кивнул.
— Николай Петрович, — женщина присела рядом с носилками. — Тут такое дело. В общем, я хотела спросить про Белку.
— А что Белка? — он попытался приподняться.
— Вы говорили, она просто прибилась к вам. Значит, бездомная. Может, разрешите мне её забрать? У меня дом свой, сад. И одной как-то...
Мужчина молчал, глядя на собаку. Та сидела рядом — уставшая, грязная, но счастливая. Спасла. Справилась.
— А знаете, — он вдруг улыбнулся, — давайте вместе? В смысле, я ведь тоже один живу. Дети в городе, дом пустой. Вот выберусь из больницы — будем к вам в гости ходить. Если позволите.
Белка вдруг встала, подошла к Николаю Петровичу и положила голову ему на колени.
— По-моему, — рассмеялся Алексей, — она уже всё решила. За вас обоих.
Темнело. Где-то вдалеке уже слышался шум вертолёта — МЧС решило не рисковать с транспортировкой по лесным тропам.
А Ирина Степановна всё сидела на поваленном дереве, почёсывая за ухом уставшую Белку, и думала о странностях жизни. О том, как иногда случайные встречи оказываются совсем не случайными.
dzen.ru/a/Z5NpCLK-phpo3qQf
Алексей осторожно развернул пакет.
Они двинулись в путь.
— Кабаны, — одними губами прошептал Семёныч, снимая с плеча ружьё. — Вон, за малинником.
Собака уже мчалась вниз по склону — как будто и не было этих дней без еды, этой усталости.
— Так, народ, привал, — Алексей сбросил рюкзак и с хрустом размял плечи. — Час на обед, потом двигаем дальше.
Виктор, щупленький программист в очках с толстенными линзами, рухнул на поваленное дерево:
— Лёх, напомни, зачем я на это подписался? В офисе сейчас кондиционер, кофе-машина.
— Потому что твоя жена позвонила мне и сказала: "Леша, вытащи его в поход, а то превратится в кактус", — хмыкнул Алексей, доставая карту. — Кстати, Семёныч, мы правильно идём? Что-то буреломов многовато.
Егерь, присевший у края поляны, не ответил. Что-то в его позе заставило Алексея насторожиться:
— Эй, что там?
— Следы, — отозвался Семёныч, не поворачивая головы. — Собачьи. Свежие. И странные какие-то.
— Спокойно, — Алексей достал карту. — Семёныч, где мы сейчас относительно...
— Смотрите! — резкий голос Ирины Степановны заставил всех обернуться.
— Ну собака, — пожал плечами Алексей, раскладывая на пеньке походную карту. — Мало ли их по лесам бегает.
— Да нет, ты глянь.
Алексей поднял голову и замер. На краю поляны, где их группа устроила привал, стояла собака. Худая — рёбра просвечивали сквозь свалявшуюся шерсть. В зубах — какой-то пакет, грязный, потрёпанный.
— Может, бешеная? — шёпотом предположил кто-то из туристов.
— Да какая бешеная! — Ирина Степановна, бывшая учительница биологии, решительно поднялась со своего места. — Вы на глаза её посмотрите — умные, осмысленные. И пакет. Странно это всё.
Собака, словно услышав разговор о себе, сделала несколько неуверенных шагов к группе. Остановилась. В янтарных глазах читалось что-то. Мольба? Надежда?
— Не подходите! — Алексей выставил руку, останавливая дёрнувшуюся было к собаке Ирину. — Мало ли что.
— Лёша, — женщина покачала головой, — ты посмотри на неё. Она же помощи просит. И этот пакет.
Собака осторожно положила свою ношу на траву. Отступила на пару шагов — словно приглашая подойти и посмотреть.
— Ну и что там может быть? — проворчал Алексей, но любопытство уже взяло верх.
Он медленно приблизился к пакету. Собака не двигалась, только следила за каждым его движением. Пакет оказался обычным — полиэтиленовым, из тех, что дают в любом магазине. Только грязный весь, мокрый.
Алексей осторожно развернул пакет.
Внутри оказался потрёпанный кожаный бумажник и записка. Обычный лист из блокнотика, сложенный вчетверо. Почерк неровный, будто писали дрожащей рукой:
"Если кто найдёт это — я в овраге за Чёртовым болотом. Нога сломана, не могу выбраться. Третий день здесь. Силы на исходе. Умоляю, помогите!"
— Господи! — выдохнула Ирина Степановна, заглядывая через плечо Алексея. — Там же человек погибает!
— Может, розыгрыш? — предположил Виктор, но как-то неуверенно.
Собака вдруг тихо заскулила. Подошла ближе — теперь было видно, какая она худая. Шерсть свалялась комьями, в некоторых местах видны ссадины. Но глаза смотрели с такой человеческой мольбой, что сердце щемило.
— Какой розыгрыш! — Ирина решительно достала из рюкзака пакет с бутербродами. — Смотрите, она еле на ногах стоит. Значит, правда всё это.
Собака осторожно взяла протянутый кусок колбасы, но есть не стала. Отошла на несколько шагов в сторону леса, оглянулась — словно звала за собой.
— Лёш, — Ирина повернулась к руководителю группы, — надо идти. Сам подумай: собака носит записку, ищет помощи. Если б не правда — стала бы она так себя вести?
Алексей нахмурился. По инструкции положено было сообщить в МЧС, дождаться спасателей. Но это время. Время, которого у человека в овраге может не быть.
— Чёртово болото, говорите? — он развернул карту. — Так это километра четыре отсюда.
— Если напрямик через редколесье — и того меньше, — подал голос Семёныч, местный егерь, прибившийся к их группе два дня назад. — Только там буреломов много. И трясина.
— Значит так, — Алексей оглядел группу. — Виктор и Наташа остаются здесь. Разобьёте лагерь, будете на связи.
— Я с вами! — перебила Ирина Степановна, уже затягивая лямки рюкзака.
— Ирина Степановна, вам бы...
— Даже не начинай! — отрезала она. — Я, между прочим, двадцать лет в турпоходы детей водила. И не по таким буреломам лазили.
Собака, словно поняв, что решение принято, встрепенулась. Подбежала к краю поляны, обернулась — идёте?
— Ишь ты, понимает всё, — проворчал Семёныч, закидывая за плечо свою потёртую двустволку. — Умная псина.
Они двинулись в путь.
Собака бежала впереди — не слишком быстро, то и дело оглядываясь, словно проверяя, не отстал ли кто. Иногда останавливалась, принюхивалась, выбирая дорогу.
— Как думаете, чья она? — негромко спросила Ирина, перелезая через поваленное дерево.
— Да кто ж знает, — отозвался Семёныч. — Может, того грибника. А может, бродячая. Только, — он замялся.
— Что?
— Больно уж необычная. Я, почитай, тридцать лет по этим лесам хожу. Всякую живность видал. Но чтоб вот так — записку носить, помощь искать.
Лес становился всё гуще. Под ногами чавкала раскисшая земля. Где-то справа слышалось глухое карканье ворон.
— Болото близко, — предупредил егерь. — Только собака вроде левее забирает.
И действительно — их четвероногий проводник уверенно вёл группу в обход топкого места. След в след, по едва заметной звериной тропе.
Вдруг собака остановилась. Шерсть на загривке встала дыбом, из горла вырвалось глухое рычание.
— Что там? — Алексей вгляделся в чащу.
— Кабаны, — одними губами прошептал Семёныч, снимая с плеча ружьё. — Вон, за малинником.
В кустах что-то шевельнулось — большое, тёмное. Хрюканье, треск веток.
— Не стреляй! — еле слышно произнёс Алексей, удерживая дрогнувшую руку егеря. — Спугнёшь — затопчут.
Собака вдруг сделала что-то невероятное. Вместо того чтобы залаять или броситься наутёк, она легла. Распласталась по земле, как змея, и медленно, совершенно бесшумно, поползла к кустам. А потом…
— Мать честная! — выдохнул Семёныч.
Собака встала на самой тропе, где уже показались кабаньи пятачки, и начала зевать. Демонстративно так, широко, показывая клыки. Потом села, почесалась, словно её совершенно не волновало происходящее. И этот жест — такой обыденный, спокойный — произвёл на кабанов странное впечатление. Секунду постояв в нерешительности, они развернулись и скрылись в чаще.
— Ну, психолог! — Ирина покачала головой. — Это ж надо так. Они ведь её одним ударом могли.
— Знала, что делает, — перебил Семёныч. — Видать, не первый раз с такими встречается. Причём, — он задумался, — такому не научишь. Это либо опыт звериный, либо...
Договорить он не успел. Собака вдруг сорвалась с места и побежала вперёд — быстрее, чем раньше, уже не оглядываясь.
— За ней! — скомандовал Алексей. — Кажется, близко.
Они продирались сквозь подлесок, спотыкаясь о корни, цепляясь за колючие ветки. Лес расступился внезапно — открылся крутой склон, поросший редким кустарником. Внизу чернел овраг.
И тут они услышали. Сначала даже не поняли — что. Тихий, протяжный звук, не то стон, не то...
— Помогите, — донеслось снизу. — Кто здесь?
Собака уже мчалась вниз по склону — как будто и не было этих дней без еды, этой усталости.
Они бросились следом.
Мужчина лежал под поваленным деревом, прижавшись спиной к земляному склону. Бледный, осунувшийся, с запавшими глазами. Увидев людей, он попытался приподняться и тут же со стоном откинулся назад.
— Тихо-тихо, — Алексей уже был рядом. — Не двигайтесь. Сейчас посмотрим.
Собака подбежала к человеку, ткнулась носом в щёку, заскулила. Тот слабо улыбнулся:
— Белка. Нашла всё-таки. Умница моя.
— Ваша собака? — Ирина Степановна уже доставала из рюкзака аптечку.
— Да нет, — мужчина закашлялся. — Просто прибилась, когда я за грибами пошёл. Всё ходила рядом, я её подкармливал. А потом, когда я упал, не бросила. И записку, — он снова закашлялся. — Я даже не думал, что получится. Просто хотел хоть как-то.
— Нога сломана, — констатировал Алексей, осторожно ощупав распухшую голень. — И вывих, похоже. Сами идти не сможете.
Семёныч уже говорил по рации с оставшимися в лагере:
— Да, нашли. Координаты скину. Пусть спасатели сюда идут, тут носилки нужны.
Белка — теперь они знали её имя — не отходила от пострадавшего. Положила голову ему на грудь и тихонько поскуливала.
— Три дня, — покачала головой Ирина, разворачивая термоодеяло. — Три дня она металась между вами и лесом, искала помощь. Не каждый человек на такое способен.
— Я её прогонял сначала, — в голосе мужчины слышалось раскаяние. — Думал — зачем тут крутится, только мешает. А она вон как.
До прихода спасателей Ирина Степановна успела рассказать, как работала в школе учителем биологии, как водила детей в походы и однажды тоже заблудилась с целым классом. Спасли их тогда по следам — егерь прошёл буквально по пяточкам.
— А вот Белка, — она погладила собаку по голове, — она умнее оказалась. Не просто ждала помощи, а сама её организовала.
Мужчина — его звали Николай Петрович — постепенно отогревался. Глотая горячий чай из термоса, он рассказывал:
— Знаете, она ведь сначала записку не брала. Всё принюхивалась, не понимала.
Белка, словно поняв, что говорят о ней, подняла голову и тихонько гавкнула.
Спасатели появились ближе к вечеру — с носилками, с профессиональным медиком. Пока готовили Николая Петровича к транспортировке, Ирина Степановна о чём-то шепталась с Алексеем. Тот хмурился, качал головой, но потом всё же кивнул.
— Николай Петрович, — женщина присела рядом с носилками. — Тут такое дело. В общем, я хотела спросить про Белку.
— А что Белка? — он попытался приподняться.
— Вы говорили, она просто прибилась к вам. Значит, бездомная. Может, разрешите мне её забрать? У меня дом свой, сад. И одной как-то...
Мужчина молчал, глядя на собаку. Та сидела рядом — уставшая, грязная, но счастливая. Спасла. Справилась.
— А знаете, — он вдруг улыбнулся, — давайте вместе? В смысле, я ведь тоже один живу. Дети в городе, дом пустой. Вот выберусь из больницы — будем к вам в гости ходить. Если позволите.
Белка вдруг встала, подошла к Николаю Петровичу и положила голову ему на колени.
— По-моему, — рассмеялся Алексей, — она уже всё решила. За вас обоих.
Темнело. Где-то вдалеке уже слышался шум вертолёта — МЧС решило не рисковать с транспортировкой по лесным тропам.
А Ирина Степановна всё сидела на поваленном дереве, почёсывая за ухом уставшую Белку, и думала о странностях жизни. О том, как иногда случайные встречи оказываются совсем не случайными.
dzen.ru/a/Z5NpCLK-phpo3qQf