Моя душа
Переезд дался нелегко — после тридцати лет жизни в старой квартире каждая мелочь казалась чужой и неуютной.
Началось всё месяц назад, когда их дом признали аварийным.
"Плановый капитальный ремонт", — объявили на собрании жильцов. Два года жить на съёмной квартире? В их-то возрасте? Нет, это было решительно невозможно.
Пришлось продать старую квартиру и искать новую. Риелторы водили их по всему городу, показывая то элитные новостройки ("Не по карману!"), то убитые хрущёвки ("Да у нас и старая была лучше!").
И вот однажды.
— Срочная продажа, — сказал молодой риелтор Сергей, открывая дверь обычной панельной пятиэтажки. — Хозяин уезжает по контракту за границу, готов существенно уступить в цене.
Валентина Петровна помнила тот момент, когда они впервые вошли в квартиру. Светлая, просторная, с высокими потолками и каким-то особенным уютом. Будто кто-то очень добрый жил здесь раньше.
— Коля, — шепнула она мужу, — мне кажется, это то, что надо.
Николай Иванович молча кивнул. Он тоже почувствовал это.
Хозяина они так и не увидели — всё общение шло через риелтора. "Артём очень занят, готовится к отъезду", — объяснял Сергей. Сделку провели быстро, почти без торга. Может, слишком быстро.
— Коля, ты не видел мою шкатулку с нитками? — окликнула она мужа, возвращаясь в настоящее. Николай Иванович возился с книжными полками в соседней комнате. Они только закрыли за грузчиками дверь и приступили к разбору коробок и мешков, которые загромождали всю квартиру.
— Нет, дорогая. Может, в той коробке, что... — он не договорил. В коридоре что-то с грохотом упало.
— Господи, что там ещё? — Валентина Петровна поспешила в прихожую.
То, что она увидела, заставило её замереть на месте. Посреди коридора, среди осколков любимой вазы, сидел кот. Огромный, рыжий, наглый — и абсолютно чужой. Он невозмутимо умывался, словно это была его законная территория.
— Коля! — Валентина Петровна даже не узнала свой голос. — Иди сюда скорее!
Муж прибежал, на ходу протирая очки:
— Что случилось? Ой...
Кот посмотрел на них зелёными глазищами, зевнул и… никуда не ушёл.
А в это время, за тысячи километров отсюда, в маленькой съёмной квартире в Праге, молодой программист Артём не находил себе места.
Он сидел перед ноутбуком, пытаясь сосредоточиться на коде, но мысли постоянно возвращались к рыжему другу, оставленному в России.
— Ты сделал правильный выбор, — в сотый раз повторял он себе. — У тебя не было другого выхода.
Три года назад, промозглым ноябрьским вечером, Артём возвращался с работы. На углу его дома, прижавшись к стене подъезда, сидел худющий рыжий котёнок. Он даже не мяукал — просто смотрел огромными испуганными глазами на проходящих мимо людей.
— Брысь! — махнул рукой Артём, но котёнок не шелохнулся.
Дома его ждала пустая квартира, недописанный код и остывший ужин. Обычный вечер обычного программиста. Он уже поднялся на свой этаж, когда совесть взяла верх.
— Чёрт с тобой, — пробурчал он, спускаясь обратно.
Котёнок был там же. Артём подхватил его одной рукой — тот даже не сопротивлялся, только прижался к куртке, дрожа всем тельцем.
Так в его жизни появился Барсик.
Кот рос, умнел и с каждым днём всё больше привязывался к хозяину. Артём тоже привык к тёплому урчащему комочку, который встречал его с работы, помогал отлаживать код (в основном путём хождения по клавиатуре) и будил по утрам точно за пятнадцать минут до будильника.
А потом пришло письмо из Праги. Крупная IT-компания, солидный контракт, перспективы роста. Отказаться было невозможно. Вот только с котами в съёмные квартиры там не пускали, а времени на поиски другого жилья не было — нужно было срочно вылетать.
Артём обзвонил всех друзей и знакомых. Никто не мог взять кота — у кого-то аллергия, у кого-то уже есть животные, кто-то просто не хотел связываться.
И тогда он решился на отчаянный шаг.
— Квартира хорошая, — говорил он риелтору. — Срочно продаю, готов уступить в цене. Только есть один нюанс.
— Какой? — насторожился Сергей.
— Кот. Он очень привязан к квартире. Может, получится найти покупателей, которые...
— Артём, — перебил его риелтор, — вы в своём уме? Кто купит квартиру с котом?
— Но он же погибнет на улице! Он домашний.
— Послушайте моего совета: кота не упоминайте. Совсем. А там как получится.
Артём знал, что поступает подло. Но других вариантов не было. Он до последнего надеялся, что появится какое-то решение, что кто-то из знакомых передумает. Время поджимало. Пришлось действовать быстро: собрать вещи, продать мебель, подписать документы.
В последний вечер он долго сидел на кухне, гладя мурлыкающего на коленях Барсика.
— Прости меня, друг, — шептал он. — Я обязательно вернусь за тобой. Обещаю.
А наутро просто закрыл дверь и ушёл. Не оглядываясь.
— Откуда он здесь взялся? — Валентина Петровна растерянно оглядывалась. — Все окна закрыты, дверь тоже.
В этот момент в дверь позвонили.
На пороге стояла соседка сверху, Анна Михайловна — пожилая учительница на пенсии.
— Здравствуйте, — улыбнулась она. — Решила зайти познакомиться и запасные ключи передать – Артем оставил мне, чтобы присматривала за квартирой. Как вам на новом месте? А, вижу, вы уже с Барсиком познакомились!
— С кем? — переспросила Валентина Петровна.
— С котиком. Артём его три года назад с улицы подобрал, выходил. Такой умница! Артем попросил меня чтобы я за ним тут ухаживала пока никого нет, — Анна Михайловна прошла в коридор и ласково почесала кота за ухом. Тот немедленно замурлыкал. — Вы уж присмотрите за ним, ладно? Артём так переживал, когда уезжал.
Валентина Петровна почувствовала, как внутри всё сжалось от возмущения:
— То есть вы знали? Знали, что он оставил кота, и молчали?
Анна Михайловна смутилась:
— Так ведь... Артём просил никому не говорить. Боялся, что квартиру не купят, если узнают про кота. А куда ему было деваться? Контракт срочный, времени в обрез.
— И что теперь нам с ним делать? — Валентина Петровна кивнула на кота, который уже вполне освоился и теперь обследовал пакеты с вещами.
— А что с ним делать? — удивилась соседка. — Любить.
Первая неделя выдалась непростой.
Валентина Петровна, хоть и злилась на "безответственного мальчишку" Артёма, но выставить кота на улицу не могла. А тот, казалось, твёрдо решил остаться.
Каждое утро начиналось одинаково: ровно в семь Рыжик (они так и не смогли называть его Барсиком) запрыгивал на кровать и начинал методично вылизывать Валентине Петровне руку.
— Брысь! — шипела она. — Ну что за наказание.
Но кот был настойчив. А потом она заметила, что после этого утреннего ритуала давление у неё не поднимается, как раньше. Странное совпадение.
Николай Иванович тоже не остался без внимания. Каждый вечер, когда он садился читать газету, Рыжик устраивался рядом в кресле и делал вид, что тоже крайне заинтересован новостями. А когда у Николая Ивановича начинала болеть спина (последствие старой травмы), кот приходил, ложился на больное место и урчал — да так, что боль отступала.
— Ты заметила, — как-то сказал Николай Иванович жене, — он ведь как доктор. Всегда знает, кому и когда помощь нужна.
Валентина Петровна только хмыкнула. Она всё ещё делала вид, что "терпит этого наглеца исключительно из жалости". Но домашний халат, весь в рыжих шерстинках, говорил об обратном — кому-то явно позволяли спать на коленях во время вечернего просмотра сериалов.
А потом случилось то, что заставило их по-настоящему полюбить Рыжика.
Была суббота, Валентина Петровна пекла свои пирожки. Николай Иванович ушёл в магазин за сметаной. Внезапно кот, до этого дремавший на подоконнике, вскочил и бросился к входной двери. Он метался, мяукал, скрёб когтями.
— Да что с тобой такое? — удивилась Валентина Петровна.
А через минуту в дверь отчаянно затарабанили:
— Валя! Валечка! Открой скорее!
Это была Анна Михайловна. Она поддерживала бледного Николая Ивановича, который держался за сердце.
— Приступ, в подъезде, — прохрипел он. — Хорошо, Анна Михайловна шла мимо.
Потом, уже в больнице, врач сказал: "Вовремя успели. Ещё бы немного."
— Как ты узнал? — спросила Валентина Петровна у кота тем вечером. — Как почувствовал?
Рыжик только мурлыкнул и потёрся о её руку. С тех пор его место на ночь было в их спальне — на специально купленной подушке между кроватями.
Жизнь постепенно налаживалась.
Они привыкли друг к другу, притёрлись. Рыжик оказался не только лекарем, но и отличным слушателем. Валентина Петровна рассказывала ему все новости, делилась секретами, а иногда и жаловалась на жизнь. Кот слушал внимательно, временами вставляя своё "мррр" в особо важных местах.
По вечерам они собирались у телевизора — Николай Иванович в своём кресле, Валентина Петровна на диване, а между ними — рыжий хвостатый "сын полка", как в шутку называла его Анна Михайловна. Пахло пирожками (каждую субботу, традиция), за окном шелестел дождь или падал снег, а в квартире было тепло и уютно.
Но однажды вечером раздался звонок.
Валентина Петровна как раз заваривала чай, Николай Иванович дремал в кресле, а Рыжик, свернувшись калачиком, лежал у него на коленях.
— Алло? — она взяла трубку, придерживая её плечом и помешивая чай.
— Здравствуйте, — голос в трубке был молодой, немного нервный. — Это Артём, бывший владелец квартиры. Риелтор дал мне ваш номер.
Ложечка звякнула о край чашки. Валентина Петровна выпрямилась:
— Слушаю вас.
— Извините, что не предупредил о коте, — он запнулся. — Я знаю, что поступил нехорошо. Но у меня тогда выбора не было — срочно уезжать пришлось, контракт подписал. Думал, справлюсь, а тут...
— Что вам нужно? — прервала его Валентина Петровна. Она вдруг почувствовала, как сильно колотится сердце.
— Я вернулся. За Барсиком. Это мой кот.
Чашка с чаем застыла на полпути к столу.
— За кем? — её голос дрогнул.
— За Барсиком. Я могу сегодня подъехать.
— Нет! — это вырвалось само собой, слишком громко и резко. Николай Иванович проснулся, Рыжик поднял голову.
— Простите?
— Я говорю — нет. Никакого Барсика тут нет, — она сжала трубку так, что побелели пальцы. — У нас живёт Рыжик. И он наш кот.
В трубке повисло молчание. Было слышно только тяжёлое дыхание Артёма.
— Вы не понимаете, — наконец произнёс он. — Я же его с улицы взял, выходил. Он мой!
— А вы не понимаете, — тихо ответила Валентина Петровна. — Вы его бросили. Просто бросили. И даже не сказали нам о нём. А если бы мы его на улицу выставили? Вы об этом подумали?
Она услышала, как Артём тяжело вздохнул.
— Послушайте, — продолжила она мягче, глядя на кота, который уже спрыгнул с колен Николая Ивановича и теперь тёрся о её ноги, —приходите к нам в гости. Посмотрите, как он живёт. Он счастлив, правда. И мы тоже.
На другом конце провода снова воцарилось молчание. Потом Артём тихо спросил:
— Когда можно прийти?
— Завтра вечером. После шести.
Всю ночь Валентина Петровна не могла уснуть. Ворочалась, прислушивалась к мерному дыханию мужа и тихому мурлыканью кота. А что, если Рыжик узнает бывшего хозяина? Если захочет уйти с ним? Ведь он первый его спас, выходил.
Весь день прошёл как в тумане. Она то и дело брала кота на руки, гладила, шептала какие-то глупости. А тот, словно чувствуя её тревогу, не отходил ни на шаг.
Ровно в шесть раздался звонок в дверь.
На пороге стоял молодой человек лет тридцати, худощавый, в очках. В руках он нервно мял пакет с кошачьим кормом.
— Здравствуйте, — он переминался с ноги на ногу. — Я Артем, можно войти?
Валентина Петровна молча отступила в сторону. Артём осторожно прошёл в коридор, огляделся. Его взгляд сразу же нашёл кота, который сидел на своём любимом месте — в кресле-качалке.
— Барсик, — выдохнул Артём. — Привет, друг.
Рыжик даже не повернул головы в его сторону. Он демонстративно зевнул, потянулся и продолжил дремать, словно в квартире ничего не изменилось.
— Вот так, значит, — пробормотал Артём. — Ясно всё с тобой.
Валентина Петровна хотела что-то сказать, но промолчала. Иногда молчание говорит больше слов.
Артём постоял ещё немного, разглядывая квартиру. Его взгляд задержался на фотографиях, развешанных по стенам — там уже были и снимки с Рыжиком. Вот он спит в своём кресле, вот играет с бантиком, вот сидит на подоконнике и смотрит на птиц.
— Знаете, — вдруг сказал он, и голос его странно дрогнул, — я ведь каждый день о нём думал. Там, в Праге. Всё планировал, как вернусь, заберу. А он уже дома.
Валентина Петровна почувствовала, как к горлу подкатывает комок:
— Может, чаю? С пирогом.
Артём покачал головой:
— Нет, спасибо. Я пойду. Только можно иногда приходить? Просто, проведывать?
— Конечно, — она сама удивилась, как легко это сказала. — Приходите. И Рыжик, то есть, Барсик...
— Нет, — перебил её Артём с грустной улыбкой. — Пусть будет Рыжик. Ему идёт.
Когда за Артёмом закрылась дверь, Валентина Петровна подошла к креслу и погладила кота:
— Ну что, предатель рыжий, может, чайку?
Рыжик потянулся, зевнул и замурлыкал. Громко-громко, словно хотел сказать: "Всё правильно. Я здесь — дома".
А может, и правда хотел сказать именно это. Кто знает, о чём думают кошки, выбирая себе хозяев?
Прошёл год.
Многое изменилось за это время.
Артём действительно стал заходить — сначала редко, словно боясь потревожить чужое счастье, потом всё чаще. Оказалось, что он прекрасно разбирается в технике.
Когда у Николая Ивановича сломался старенький ноутбук, Артём провозился с ним целый вечер, но починил. А потом научил пользоваться видеосвязью — чтобы можно было общаться с внуками, которые жили в другом городе.
Валентина Петровна тоже постепенно оттаяла. Особенно после того, как узнала, что Артём живёт один — мама умерла пять лет назад, отец ушёл из семьи, когда он был совсем маленьким.
— Такой молодой, а совсем один, — вздыхала она, накладывая ему полную тарелку пирожков. — И готовить, небось, не умеешь.
— Умею, — улыбался Артём. — Макароны.
— Какие макароны! — всплёскивала руками Валентина Петровна.
Незаметно он стал частым гостем в их доме. Приходил по субботам на пирожки, помогал с компьютером, рассказывал о своей работе. Показывал фотографии — там был совсем маленький Барсик-Рыжик, худой, испуганный, с перебинтованной лапкой.
— Представляете, три дня его выхаживал, — рассказывал Артём. — Думал, не выживет. А он справился. Сильный оказался.
Рыжик, словно понимая, что речь о нём, важно прохаживался рядом. Потом запрыгнул Артёму на колени, свернулся клубочком и замурлыкал.
— Смотри-ка, — удивилась Валентина Петровна, — а ведь он впервые к тебе так.
Артём осторожно погладил кота:
— Простил, значит.
С тех пор у Рыжика появилась новая привычка: когда Артём приходил, он обязательно хоть немного полежать у него на коленях.
Как-то раз, в очередную субботу, Артём пришёл не один — с молодой женщиной, Машей.
Она работала ветеринаром в клинике неподалёку.
— Познакомились, когда я пришёл узнать про Барсика, то есть, Рыжика, — объяснял он, краснея.
Рыжик моментально оценил новую гостью — запрыгнул на колени, замурлыкал, развалился так, что лапы в разные стороны.
— Ну всё, — засмеялась Маша, — это он так проверяет, достойна ли я быть в вашей семье!
"В вашей семье" Эти слова как-то незаметно стали правдой. Артём и Маша поженились через полгода. А на свадьбе со стороны жениха были Валентина Петровна и Николай Иванович.
Теперь у Рыжика была большая семья: мама Валентина Петровна, папа Николай Иванович, старший брат Артём и его жена Маша. И всем хватало его любви и мурчания.
Валентина Петровна часто вспоминала тот день, когда они обнаружили кота в своей новой квартире. Как она возмущалась, как собиралась "принять меры". А теперь не представляла, как жила раньше без этого рыжего проказника.
— Знаешь, Коля, — сказала она вечером, когда они сидели на диване с чашками чая, а Рыжик дремал между ними, — а ведь это судьба.
— Что именно?
— Всё это. Квартира, кот, Артём с Машей. Мы же хотели что-то поменять в жизни, помнишь? Устали от старой квартиры, от одиночества. А тут — такой подарок.
Николай Иванович улыбнулся и погладил кота:
— Да уж, подарок. С характером.
Рыжик приоткрыл один глаз, мурлыкнул и снова задремал. Ему снился тёплый дом, где его любят просто за то, что он есть. Правда, иногда называют "рыжим предателем", но это не страшно. Главное, что называют своим.
И где-то там, в небесных канцеляриях, в книге судеб появилась новая запись: "Операция по созданию семьи успешно завершена. Исполнитель: кот Рыжик (он же Барсик). Результат: превосходно".
dzen.ru/a/Z8gB7izCRSMHpH-K