«Сидел на пеньке как будто ничего не было»: История пропавшего шахтёра которого нашли в 50 км от места обвала. Байка
"Когда мы, после того самого обвала, выбрались наверх, мне один из сменщиков сказал: «Вы даже не представляете, что там было». Он ошибался. Я как раз представлял. Просто не знал, как это объяснить. Всё, что мы тогда увидели, не укладывалось ни в какую рабочую логику. И главное — не пугало. Оно вызывало другое чувство. Как будто ты зашёл туда, где тебя не ждут, но где всё равно что-то есть. Чужое. Но не злое."
читать дальше
"1979-й. Октябрь. Уже мороз пробирался под куртку по утрам, даже в вагонетке. Шахта у нас была старая, ещё почти с царских времен. Коми — место красивое, но местами суровое, тут ничто просто так не держится. Если шахта до сих пор работает — значит, уголь там всё ещё лежит. И начальство не дало отмашку на закрытие. Мы привыкли.
Я тогда был в аварийной бригаде. Четвёртый год на подстраховке — где обрушения, завалы, газы — туда нас. В смене было шестеро. Из них трое, как я, от выработки не отходили. Остальные — технари, по приборам.
В ту смену заступили во вторую половину дня. Было темнее обычного — лампы плохо светили, как будто слабее. Хотя проверяли, всё было в норме. Мы шли на участок 6-Б — старый забой, который должны были в следующем году законсервировать. Туда редко кого пускали, но по плану нужно было проверить состояние крепи. Подозревали микротрещины.
До самого завала всё шло обычно. Рельсы местами кривые, тележка с инструментом грохочет, в лицо пыль. Мы к такому привыкли. Четыреста метров от ствола вниз, потом поворот, ещё сто метров — и вон она, зона. Дальше — тишина. Даже вентилятор будто перестал гудеть.
Обвал случился, когда мы уже почти дошли до самой дальней стены. Сначала щелчок — будто кость ломаешь. Потом — глухой удар, и воздух пошёл волной, как в кабине, когда дверь резко хлопает. Секунду мы стояли. Потом свет замигал и погас. Остались только налобные лампы.
Обвал накрыл проход позади. Мы не попали под него — нас как раз угол спас. Но путь назад отрезан. Мы не паниковали. Это не первый раз. У нас были рации, и через пару минут мы уже передали на поверхность координаты. Сказали, что живы, ждём расчистки.
Дальше — странное. Пока ждали, мы начали осматривать завал. И рядом с ним, в полу, заметили щель. Сначала подумали — трещина, проседание породы. Посветили — а там не щель, а как бы вход. Узкий, но аккуратный. Как будто кем-то вырезан.
Михаил, техник, пошёл первым. Он всегда лез туда, куда другие не хотели. Мы с ним спустились туда минут через пять. Сначала я подумал, что это какой-то старый технический лаз. Но стены — гладкие. Камень, но без следов отбойника. Ни царапин, ни наслоений. Как стекло. Идеально ровно. Порода была как шлифованная.
Михаил пошёл дальше, мы за ним. Тоннель был узкий, но прямой. Без поворотов. Воздух — чистый. Даже не пахло шахтой. Это нас и насторожило. Обычно чем глубже — тем тяжелее дышать. А тут будто сверху воздух шёл. Мы проверили — ни сквозняка, ни подачи.
Дальше было ещё интереснее.
На стенах появились знаки. Не надписи. Не буквы. Что-то вроде схем. Как чертёж, но без подписей. Геометрия — круги, треугольники, повторяющиеся блоки. Очень точные. Такое не вырезаешь отбойником.
Тогда у нас встал вопрос: кто это построил? Таких данных ни в одной карте шахты не было. Михаил сказал, что таких линий он не видел ни в одном техническом туннеле. Не советский стиль. Слишком чисто.
Мы шли ещё минут двадцать. Приборы, что у нас были, сначала работали. Потом — начали глючить. Сначала перестал показывать барометр. Потом — радиометр. Потом — и счётчик Гейгера стал ноль держать. Либо всё вырубалось, либо зависало. Приборы просто становились бесполезны.
Михаил сказал, что лучше вернуться. Мы согласились. Только вот — обратно было некуда.
Мы шли назад. Или думали, что назад. Но выход не находился. Мы крутили, возвращались, метили стены. Наши метки исчезали. Как будто стены были живые. Потом лампа у Николая погасла. Потом у второго. Остались две. Напряжение падало быстро, как при коротком замыкании, но ни замыкания, ни влаги — ничего не было.
Мы остановились. Решили не двигаться. Подождать, пока нас не найдут. Михаил ушёл на разведку. Сказал — вернётся через пять минут. Не вернулся.
Прошло больше часа. Рации не работали. Остались трое. Я, Николай и молодой парень — Серёга. Он почти не говорил. Сидел, смотрел в стену.
Потом начался шум. Не гул — именно шум. Как будто кто-то высыпал песок на стекло. Сначала далеко, потом ближе. Мы выключили лампы. Инстинктивно. Темнота была полная. Ни звука, ни света. Но воздух — всё такой же чистый.
Шум прекратился. Серёга встал. Сказал, что видел свет. Мы не видели. Он пошёл туда. Мы не остановили. Уже было всё равно.
Через какое-то время завал расчистили. Нас нашли двоих. Меня и Николая. Вышли мы обессиленные, но живые. Михаила и Серёгу — нет.
А через неделю произошла та самая вещь.
Михаила нашли в лесу. В пятидесяти километрах от шахты. Он был в рабочей одежде. Без следов ожогов, ран, переохлаждения. Просто сидел на пеньке, как будто отдыхал. Он был в сознании. Но не говорил. Только одна фраза: «Не знаю, как я здесь». Всё.
Его проверили врачи, милиция, военные. Никто ничего не понял. Ни следов наркотиков, ни травм, ни амнезии. Он просто ничего не помнил. Мы пытались поговорить с ним, но он либо молчал, либо уходил.
Через месяц он уехал. Куда — не знаю. Следы оборвались.
После этого участок 6-Б закрыли. Заварили. Официально — опасный. Неофициально — туда не пускали даже проверяющих. Мы подписали бумаги о неразглашении. Намекнули, что лучше забыть. Мы и забыли. В шахте такое не обсуждают. Слишком легко сойти за сумасшедшего.
Но я всё помню. Всё — до запаха. До этих гладких стен. До тишины.
Тишины, в которой не было ничего плохого. Но было что-то не наше. Что-то, что там было давно. Не нас ждало. Не с нами связано. Просто... было.
И теперь, когда мне говорят, что человек — хозяин Земли, я всегда молчу. Потому что знаю: есть места, где хозяева — не мы. Где правила — не наши. И лучше туда не возвращаться."
dzen.ru/a/aACbUlhnU37mzONb