Как советский контрразведчик случайно выполнил просьбу бывшего капитана абвера? Покаяние через десятки лет
Жизнь порой преподносит столь неожиданные сюрпризы, что в этом невольно видится почти мистический след. Так произошло в жизни Анатолия Степановича Терещенко, чекиста со стажем, уже через много лет после войны. А всё началось с их задумки с женой пройтись речным круизом на теплоходе «Молдавия» от венгерского Будапешта до немецкого Пассау и обратно.
Вблизи Пассау находилась и столица Баварии Мюнхен, откуда пошло нацистское движение. Терещенко захотелось побывать в этом городе. Увидеть, откуда начал своё возвышение бесноватый фюрер, организовавший нападение на его Родину. Экскурсия состоялась.
Терещенко у входа в тот самый подвал в Мюнхене
читать дальше
Та самая пивная по-прежнему работала. Вокруг гоготали немцы. Анатолий с супругой присели оглядеться. Переговариваясь, обсуждали обстановку и то, что происходило здесь десятки лет назад. Неожиданно к ним подошёл старичок и на ломаном русском поинтересовался, откуда они? Услышав, что из Советского Союза, стал изливать им свою историю. Моложавому немцу оказалось аж 85 лет. И будучи молодым, Курт был среди тех, кто пытался завоевать советскую страну.
Анатолий Степанович был почти готов услышать покаянную историю о том, как насильно тогда был мобилизован на фронт немец. Но тот поведал совсем другое. Курт оказался бывшим капитаном абвера. Он занимался своей деятельностью против нашей страны с первых дней войны, под Сталинградом попал в плен. Но вспомнил совсем не об этом.
В начале зимы 1941 года немцы ворвались в посёлок Крюково, что к северо-западу от Москвы. Погода запомнилась лютым холодом, ещё и с ветром. Но главное, здесь он совершил поступок, о котором сейчас, в старости, вспоминал всё больше. Там была маленькая девочка, у которой отобрал шерстяное одеяло и снял с ног большие, не по возрасту, валенки.
В этом зале Курт подошёл к Терещенко
Немец тут же вырезал в центре одеяла отверстие и накинул его на себя. Валенки оказались впору. Тогда он просто зафиксировал взглядом, как бежала от него маленькая девочка в одних носках по снегу. Эти вещи спасли ему жизнь. Они грели его до самого Сталинграда. А тогда их газеты написали, что русским помогает «генерал мороз». На самом деле в Крюково они устроились в доме, откуда сбежали хозяева. Топили печку, в которую шло всё, что могло гореть. Это было комфортно.
А сейчас, под конец жизни, Курт стал всё чаще вспоминать о своих грехах и об этой девочке, исповедуется у священника. Сегодня он встал бы перед тем обиженным существом на колени. Но вряд ли она осталась жива, ведь тогда они понаставили невероятное количество мин. А если вдруг выжила – теперь уже солидная дама. Теперь Курт часто видел её во сне.
Когда услышал русскую речь, ему захотелось хотя бы через них, символически попросить у неё прощения. Когда старик высказал всё, по щекам его потекли слёзы, он развернулся и ушёл в глубину зала. Терещенко очень бы хотелось договорить с немцем на эту тему, но им засигналил экскурсионный автобус. На входе он ещё раз обернулся – немец смотрел ему вслед. Анатолий и не предполагал, что вторую часть этой истории он узнает в другом месте.
Крюково. Станция железной дороги. 1941 год
…Терещенко позвонила из Крюково вдова его бывшего командира. Она сказала, что сестра мужа Анна Викторовна нашла часть своих дневниковых записей военного времени. Зная о том, что Анатолий Степанович пишет статью о битве под Москвой она готова поделиться воспоминаниями о том, как немцы были в Крюково.
Анна Викторовна рассказала, что, когда немцы ворвались в Крюково, ей было 15 лет. И всё происходящее она записывала в свой дневник. Потом куда-то его засунула. А когда дом стали сносить, нашла его на чердаке. Терещенко увидел на обложке надпись, сделанную крупными печатными буквами – «Дневник Ани Рудиной».
И она стала рассказывать, поясняя одновременно некоторые записи. Они во всём старались помогать взрослым. Даже грузили разобранные самолёты в грузовики. Потом рыли окопы поперёк Ленинградского шоссе. На фабрике работали на производстве легковоспламеняющейся горючей смеси. Жидкостью наполняли бутылки, хорошенько их закупоривали и отправляли на фронт и партизанам. Одежда ветшала даже от паров смеси, любая капелька тут же прожигала ткань и образовывала на коже ожог. Но за работу давали хороший обед, а потом ещё и чай. Все были довольны.
Заливка коктейлей Молотова
Из Москвы уезжали и уходили люди. Всем выдали зарплату мукой, поскольку пекарни хлеб не пекли и не работали магазины. Эвакуация прекратилась. Те, кто остались, стали строить из подсобных материалов укрытия в земле на случай бомбёжки. Была такая землянка-яма и у Ани с мамой.
28 ноября 1941 года продолжалось активное отступление наших войск к столице. Многие из проходивших солдат советовали жителям идти в сторону столицы. Наши войска, отступая, взрывали всё, что могло использоваться немцами. В ночь на 1 декабря в село ворвались оккупанты. Они сразу начали выгонять жителей из домов и даже больших землянок, занимая их место. Аня с мамой вернулись от соседей из большой землянки в свою яму. Не было ни воды, ни еды. Ели снег. Потом немцы закрепились в посёлке. Расстреливали за любую провинность…
Дальнейшая запись из дневника потрясла Терещенко. 3 декабря девочка писала, что выбралась из ямы за чистым снегом. Пока сгребала, сзади кто-то набросился. Это был здоровый рыжий немец. Он содрал с девочки одеяло и отцовские валенки. В одеяле прямо сразу сделал ножом вырез и сверху надел на себя, валенки взял под мышку и развернулся в свою сторону.
Дети войны / Терещенко Анатолий Степанович
Анатолий Степанович понял, что замкнул настоящее «кольцо времени», повстречавшись волею случая с той самой девочкой, перед которой хотел бы покаяться старый абверовец. Он рассказал Анне Викторовне о встрече в Мюнхене. А потом спросил, могла ли бы она его простить? Хотя внутренне Терещенко казалось не совсем уместным задавать такой вопрос. Анна Викторовна ответила, что многие из них готовы каяться, лишь бы это не приносило неудобств. Но поскольку здесь человек плакал, возможно, он был искренним и действительно покаялся. Она своего злодея прощает.
Хорошо, если зло Курта действительно стало беспокоить его. Анна всплакнула, вспомнив то страшное время. 8 декабря немцев выбили из посёлка. Дом, где жили девочка с мамой, был сильно разграблен, полностью сожжена мебель. А для жителей на грузовике привезли хлеб, понемногу подсолнечного масла и конфет-леденцов.
Пленные немцы под Сталинградом
Направляясь от Анны Викторовны домой, Терещенко долго раздумывал над тем, действительно ли раскаяние немецкого народа за фашизм было искренним и Курт присоединился к нему душой. Или это всего лишь старческая сентиментальность Курта и боязнь уйти со своими грехами за грань жизни? Неизвестно. Но Терещенко был рад, что ему невероятным образом удалось выполнить случайную просьбу немца. А ещё, что наша русская женщина его смогла простить. Позднее местное издательство совсем небольшим тиражом смогло издать её книгу, в которую вошли воспоминания о войне не только её, но и других сверстников.
dzen.ru/a/Zy3ZE4y00yzenoVX